Понятие "цифровизация" настолько прочно вошло в обиход современного человека, что представить новостную повестку дня без этого понятия уже просто невозможно. При этом многие до сих пор не знают и не понимают, что это такое и с чем его едят. Само по себе это слово означает внедрение современных технологий в различные сферы жизни и бизнеса. Но не в меньшей сфере это касается и государственного сектора, в том числе — правосудия.
Термин «электронное правосудие» (e-justice) уже в принципе устоялся, под ним традиционно понимается способ осуществления правосудия, основанный на использовании современных информационно-коммуникационных технологий и имеющий своей целью обеспечение гласности, открытости и доступности судопроизводства. При этом термин «электронное правосудие» необходимо отделять от термина «цифровое правосудие»: в первом случае речь идет о свойствах носителя информации, во втором — о форме существования данных. Разница в терминах существенна, так как форма хранения информации определяет свойства среды.
В частности, цифровое правосудие предполагает переход большей части коммуникаций в цифровую среду и, по крайней мере, равный статус с очнобумажным взаимодействием, тогда как электронное правосудие предполагает в основном осуществление судами разрешения правовых конфликтов посредством информационно-коммуникационных технологий, прежде всего электронного документооборота и системы видео-конференц-связи, результаты которых отображаются в информационной системе.
«Период пандемии дал еще более мощный толчок в этом направлении. Первыми вводить "цифру" стала система арбитражных судов: теперь можно подать в суд почти все документы путем направления скан-копий, и они будут рассмотрены судом. А в случае наличия электронной цифровой подписи можно подать абсолютно все документы, ходатайства и заявления. Электронный документооборот значительно упростил жизнь юридического сообщества. Теперь нет необходимости нанимать штат помощников, чтобы они ездили из суда в суд и подавали необходимые документы, как это было раньше», — закономерно отмечает Алексей Горелов, старший партнер консалтинговой компании "Дубинин и партнеры".
Председатель Колпинского районного суда Санкт–Петербурга Дмитрий Никулин рассказывает, что сейчас в судах процессуальные документы уже принимаются в электронном виде, работает модуль платформы «Судебный портал», позволяющий организовывать и проводить судебные заседания онлайн с идентификацией через «Госуслуги», а также вести трансляцию процессов в интернете. Исполнительные документы передаются Федеральной службе судебных приставов в электронном виде, как и конвойные поручения — в учреждения Федеральной службы исполнения наказаний.
«Внедряется сервис по оперативному извещению лиц, участвующих в деле, о месте и времени заседания и ознакомлению с судебными документами благодаря электронному документообороту. У судьи будет возможность подписать документ, судебный акт и направить его на электронную почту участникам процесса», — рассказывает судья Никулин. По его словам, уже сейчас более 60% исковых заявлений поступает в суды в электронном виде, а судьи быстро адаптируются, «особенно к тому, что удобно и сокращает сроки рассмотрения дел».
Верховный суд РФ выступил с инициативой, которая позволит направить процессуальный документ в любой суд РФ и получить судебный акт через МФЦ. Об этом сообщил глава ВС РФ Вячеслав Лебедев, выступая 24 сентября 2021 года на совещании председателей верховных судов государств — членов Шанхайской организации сотрудничества. По словам Лебедева, это позволит гражданам в шаговой доступности от места своего жительства направить процессуальный документ в любой суд РФ и получить судебный акт.
Глава ВС также рассказал о работе по созданию суперсервиса «Правосудие онлайн». Эта платформа, по его словам, позволит участникам судопроизводства реализовать в дистанционной форме весь объем процессуальных действий. В том числе подачу документов в суд, уплату госпошлины, ознакомление с материалами дела в электронном виде, участие в судебном заседании посредством веб-конференции и получение судебного акта. Использование в суперсервисе стандартных форм и справочника исковых требований, калькулятора государственной пошлины, автоматизированное определение подсудности, применение технологии распознавания текста упростят и ускорят обращение в суд, отметил Вячеслав Лебедев.
Законодательное закрепление возможности использования цифровых записей и документов в качестве доказательств является предпосылкой для "цифровой справедливости" в рамках отправления правосудия - суды уже используют электронную почту, цифровые фотографии, журналы транзакций банкоматов, а также документы, отражающие историю мгновенных сообщений, файлы, сохраненные из бухгалтерских программ, электронные таблицы, историю интернет-браузеров, баз данных, содержимое компьютерной памяти, компьютерные резервные копии, компьютерные распечатки и цифровые видео- или аудиофайлы.
Вместе с тем судам необходимо изучать новые цифровые возможности. Помимо значительной экономии на затратах по производству, транспортировке и хранению большого количества бумажных материалов наилучшим результатом перехода на цифровые технологии является то, что данные становятся свободными от бумажных бункеров и легкодоступными для анализа и опроса, поиска соответствующих судебных слушаний. Технологии также повышают прозрачность и эффективность планирования работы судебных заседаний, чтобы свидетели, потерпевшие, подозреваемые, адвокаты и судьи могли видеть, когда и где они необходимы.
И этот процесс происходит не только в России. Например, в Турции создана национальная электронная служба, при помощи которой граждане могут изучать дела, уплачивать регистрационные сборы, подавать документы и иски в электронном виде в любой суд страны. Использование цифровых технологий позволяет адвокатам и судьям получить доступ к информации (юридическим документам) удаленно в режиме реального времени.
Аналогичный вариант дистанционного взаимодействия между судьями и адвокатами внедряется в Израиле и Нидерландах. А внедрение электронной судебной службы (системы онлайн-управления делами) в Пакистане позволяет сделать систему правосудия более доступной для тех, кто живет далеко от административных центров.
Судья Верховного суда Индии Удай Умеш Лалит говорит, что в республике до пандемии все заседания проходили офлайн. Но за последние два года суды все чаще стали использовать гибридный формат работы. Они предлагают участником спора выбор: подключатся ли они онлайн или придут на заседание лично. Сейчас в таком смешанном режиме функционируют практически все суды в Индии. Эксперт заметил, что это актуально не только во время пандемии. Чтобы не ехать на заседание в другой город, можно подключиться к заседанию по интернету. Это позволяет сократить транспортные расходы и повысить показатели работы судов.
«До начала пандемии максимальное число рассмотренных дел составляло 1,4 млн. За последний месяц мы смогли добиться увеличения цифры до 9,4 млн. Это колоссальный скачок. Достижение связано с тем, что мы используем виртуальные платформы», — отметил Лалит.
В Австралии федеральный суд не только использует электронные судебные материалы, но и является мировым лидером в управлении цифровыми судебными реестрами. Многие суды штатов США стремятся к тому, чтобы создать возможность адвокатам подавать в электронном виде документы, к которым судьи могут получить доступ через ноутбуки и другие устройства.
Нельзя, разумеется, отрицать и наличия возникающих на этом пути проблем. Компьютерные программы — не конкуренты хорошему юристу, говорит Анастасия Рагулина, директор юридической группы «Яковлев и Партнеры». «Все дело в том, что наша работа состоит не только из технических и логических моментов. Она во многом носит творческий характер. Клиент всегда требует индивидуального подхода к себе и своей проблеме. Мы часто выступаем в роли психологов, изучая клиента и его потребности, стараемся удовлетворить все его запросы, что невозможно без составления его психологического портрета. Более того, жизнь, как известно, богаче планов. Не всегда можно предусмотреть шаблонное решение вопроса. Часто ситуации, похожие друг на друга, в итоге решаются абсолютно по-разному. И нельзя забывать, что судебная практика также неодинакова. Встречаются дела, способные её изменить, и за этим стоит человек, а не машина», — объясняет эксперт.
Об опасности пренебрежения человеческим фактором совсем недавно говорила также и Юлия Харитонова, профессор кафедры предпринимательского права юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. В рамках состоявшейся в конце июня сессии Петербургского международного юридического форума (ПМЮФ) под названием «Диджитализация правосудия: проблемы и перспективы» она заметила, что у использования современных технологий есть и возможные негативные последствия. Так, если алгоритмы будут помогать судье, анализировать материалы дела и предлагать какое-то возможное решение спора, то можно столкнуться с предвзятостью алгоритма. Система будет стремиться принимать идеальные решения. Она может проанализировать, какие обычно суды принимают решения в похожих делах, и заключить, что именно это справедливо.
И действительно, как подчеркивает К.А. Свищенкова, «автоматизированные системы не могут дать оценку возможного злоупотребления правом, не может идти и речи о добросовестности или честности. Эти определения слишком сложны и тонки в понимании машины, так как <...> компьютер или искусственный интеллект <...> технически настроен на определённые задачи, которые не включают в себя эти нравственные понятия. Все эти моменты взаимосвязаны в решении юридических вопросов, а значит не могут быть рассмотрены со всех точек зрения «от лица» машины».
При всех оптимистичных прогнозах об ускорении цифровизации юристы указывают, что основная проблема российского правосудия состоит все же, в первую очередь, отнюдь не в недостаточном количестве заседаний, проведенных онлайн. «Удобство подачи иска, возможность уплаты госпошлины электронно, а также любые онлайн–заседания никак не компенсируют рассмотрения дела некомпетентным или небеспристрастным судом», — напоминает Роман Речкин, старший партнер юридической фирмы Intellect.
По мнению эксперта, расширение «заочного» правосудия приводит к снижению возможности участников процесса реализовать право на судебную защиту их прав. «Разгружая суды за счет расширения количества дел в упрощенном и приказном производстве, мы освобождаем их от выполнения основной функции — отправления правосудия, которое предполагает право лиц быть выслушанными, а также право сторон на оценку судом доказательств по спору, с вынесением мотивированного решения. Участие в процессе онлайн, как бы хорошо ни работала связь, снижает убедительность выступления представителя перед судом», — считает Речкин.
Кроме того, существует cерьезнейшая проблема профподготовки кадров для e-justice. Cвязана она, прежде всего, с тем, что сегодня в России юрист — чаще всего сугубо гуманитарная специальность, в то время как информационное право уже сейчас перенасыщено техническими терминами и понятиями. Юристы и IT-специалисты говорят на разных языках, иногда абсолютно не понимая друг друга. Зачастую юрист не способен составить грамотное техническое задание на требуемую информационную систему, что ведет к неудовлетворительным результатам при его разработке. Разработчики же склонны думать, что возможно полностью формализовать правовые процессы, сделав ненужной юридическую специальность.
Что же касается электронного правосудия, то низкая информационная грамотность судей здесь ведет к недостаточно полному использованию даже имеющегося у судебных систем функционала и непониманию, какие инструменты способны облегчить деятельность судьи.
Таким образом, необходима глубинная перестройка юридического образования в России в сторону более серьезного изучения IT-дисциплин). Иначе все начинания в деле регулирования информационного пространства будут недостаточно эффективными, а реализация программ «Цифровая экономика» и всех последующих будет под большим вопросом.
Безусловно, это работа на перспективу, но начинать действовать надо уже сейчас. И мы в компании DRC занимаемся этим уже далеко не первый год, готовя современные кадры на стыке права и IT-технологий.